Не эти ли поиски заставляют посла присматриваться к Тьерри?» Ответа на эти вопросы у Мадлен не было. Постаравшись успокоить Селесту, девушка уговорила подругу ещё раз перепроверить сундуки, что были приготовлены для поездки. А как только все вещи были собраны, их погрузили в кареты. Двор расселся по местам и дружной вереницей отправился в замок Сен-Клу.
Временная резиденция короля и его армии находилась недалеко от Парижа. Отсюда Генрих руководил войсками, без устали атакующими столицу. Анри, как и обещал, привёл из Наварры внушительную армию, что сейчас участвовала в боях за Париж.
Когда к воротам Сен-Клу начали стекаться кареты, на крыльцо замка вышел Наваррский. Очаровательно улыбнувшись, он пригласил гостей располагаться во временной резиденции короля. Генриха же нигде не было видно. Отсутствие супруга несколько обеспокоило Луизу.
– Не волнуйтесь, Ваше Величество, король дожидается вас внутри, – подойдя к королеве, пояснил Анри. Галантно предложив Луизе руку, Наваррский увёл её в замок.
Выбравшись из карет, большинство придворных поспешили следом. Селеста, наконец отыскавшая Тьерри, что-то тихо выговаривала брату, и Мадлен решила её не беспокоить. Присоединившись к стайке королевских фрейлин, девушка собиралась войти в замок. Но её окликнули.
– Мадемуазель Мадлен! Мадемуазель!
Заозиравшись по сторонам, девушка не сразу поняла, кто и откуда зовет её. Наконец, её взор упал на ворота. Там, за закрытой решёткой, стоял скромный юноша в монашеской рясе. Подойдя ближе, девушка спросила:
– Вы зовёте меня?
– Да, мадемуазель. Простите, мадемуазель, – засмущавшись, монах начал крутить головой, не зная, куда деть глаза. – Меня зовут Жак, вы, вероятно, не помните меня. Мы встречались подле Блуа, когда у нашей кареты отвалилось колесо.
Всмотревшись в лицо юноши, Мадлен узнала его: «Это монах, что сопровождал герцогиню Монпансье».
– Я принёс королю добрую весть из Парижа, – продолжал Жак. – Но стража не пускает меня в замок. Моя покровительница сказала, что, увидя вас, я должен напомнить вам о долге. Простите меня, мадемуазель, но я вынужден это сделать. Моя покровительница сказала, что вы проведёте меня к королю.
Выслушав Жака, Мадлен нахмурилась. «Вот и пришёл мой черёд расплатиться за помощь герцогине. Как бы мне не вышло это боком – помнится, Генрих не жалует гостей из Парижа… С другой стороны, этот юноша однажды спас королю жизнь. Надеюсь, скандала не будет».
Обратившись к гвардейцу, стоявшему на посту, Мадлен попросила:
– Месье, пропустите этого монаха, я знаю его.
Посомневавшись, стражник всё-таки открыл ворота. Попав на территорию замка, Жак низко поклонился Мадлен.
– Спасибо вам, мадемуазель, я буду неустанно молиться о вас.
С этими словами монах затерялся в толпе вельмож и скрылся за дверьми замка. Не видя смысла оставаться на улице, Мадлен вошла в королевскую резиденцию.
Придворные стекались в главный зал замка Сен-Клу, где на троне, доставленном из Блуа, восседал Генрих Валуа. Как только голоса восторженного двора утихли, король поднялся со своего места и громко заговорил:
– Друзья, я рад, что вы прибыли в Сен-Клу, дабы узреть, как ваш король отвоюет столицу. Наши войска успешно осаждают Париж. Совсем скоро город будет взят, и вы разделите со мной радость этой победы.
Придворные, затаив дыхание, слушали речи короля. В это время Мадлен тайком поглядывала на Анри. Облокотившись на стену, он самодовольно ухмылялся, бросая насмешливые взгляды на короля. Сейчас он не был похож на того человека, что напугал фрейлину в ночь возвращения от Маргариты. Он был лукав, очарователен и притягателен. В его лице не было ни намёка на злость. «А может быть, я всё это выдумала? Не может же человек меняться по щелчку пальцев… Или может?» – размышляла Мадлен. Когда Генрих замолчал, Анри оторвался от стены и обратился к королю:
– Ваше Величество, вы, кажется, о чём-то забыли.
Генрих улыбнулся подданным, при этом бросив на Наваррского недовольный взгляд. «Нет, он не забыл. Просто не хотел говорить. Но Анри не так просто обвести вокруг пальца».
– Друзья, я хочу поделиться с вами новостью – своим политическим решением. Благодаря доблести Генриха Наваррского при осаде Парижа наши войска идут вперёд. А потому я счёл необходимым наградить отважного воина и моего союзника. Своим именем я подписал указ о престолонаследии. Следующим королём Франции – конечно, не скоро, станет Генрих Наваррский. Такова моя воля, закреплённая на бумаге и озвученная народу.
Подданные начали перешёптываться. Девушки, улыбаясь, заглядывались на Анри, мужчины с осторожностью и сомнением поглядывали на короля. «Все и так знали, что Анри – следующий претендент на французский престол. Но то, что его кандидатуру признал король, вызывает у многих недоумение. Католики, даже лояльные короне, не готовы мириться с королём-протестантом». В толпе придворных кто-то завозился. Аккуратно расталкивая дам в дорогих одеждах, вперёд вышел юный монах.
– Ваше Величество, прошу простить мне мою дерзость, – склонившись перед королём, залепетал он. – Я прибыл к вам с вестями.
Генрих привстал, вглядываясь в парнишку, и вдруг тоже узнал его.
– Я помню тебя, монах. Ты оказал короне услугу, предотвратив покушение на короля. Тебя прислала де Монпансье?
– Да, мой король.
– Подойди, – велел Генрих.
Жак, словно зверёк, оглядываясь по сторонам, засеменил к королевскому трону. Сделав жест рукой, Генрих остановил его, не веля приближаться слишком близко.
– Вот видите, предатели уже шлют нам просьбы о помиловании, – усмехнувшись, громко объявил Генрих.
Встав с трона, он сам подошёл к Жаку и протянул руку.
– Письмо, монах, – потребовал король.
Ещё раз поклонившись, Жак запустил руку в полу своего плаща. Путаясь в грубой ткани, он суетился и трясся от страха.
– Ну, быстрее, – торопил его король.
Монах замер.
– Нашёл, Ваше Величество.
Шагнув вперёд, Жак выбросил из-под плаща руку. Никто из гвардейцев короля не успел среагировать на его выпад. Резко подавшись вперёд, монах налетел на короля. В его ладони был зажат острый стилет. Секунда – и лезвие по рукоять вошло в живот короля. Зал застыл в ужасе и непонимании. Крича от боли и обиды, король рухнул на пол. Жак вновь занёс над ним своё оружие.
– Очищаю мир от скверны! – кричал юноша. – Пусть кровью будет смыта кровь!
Нанести второй удар королю монаху не позволили. Гвардейцы, бросившись на Жака, придавили его к полу и выбили стилет из рук. Кто-то ударил его железным сапогом, разбив голову. Подхватив монаха под руки, его выволокли из зала. Подле короля уже сидела Луиза.
– Врачевателя, скорее, скорее! – звала она.
Генрих лежал на полу в луже крови, что сочилась из его живота. Он побледнел. На высокомерном лице застыл страх – Генрих боялся смерти. Вцепившись окровавленными пальцами в руку супруги, он пытался что-то ей сказать. Луиза не слышала, её душили слёзы. Крутя
